Фольклор в поэме "Кому на Руси жить хорошо" Некрасова Н.А.
Итак, в основу поэмы положен народный взгляд на мир. Для воссоздания подлинно народной точки зрения Некрасов обращается к народной культуре. В 1860— 1870-е годы отечественная фольклористика переживала бурный всплеск, как раз на это время пришлась деятельность замечательных русских фольклористов А. Н. Афанасьева, Е. В. Барсова, Ф. И. Буслаева, П. Н. Рыбникова, В. И. Даля, которые собирали и выпускали сборники народных песен, причитаний, пословиц, загадок. Некрасов активно использовал эти материалы в поэме.
Ho знание народной культуры у Некрасова было не только книжным, он много и тесно общался с народом с самого детства. Хорошо известно, что мальчиком он любил играть с крестьянскими мальчишками; в зрелые годы тоже много времени проводил в деревне — летом приезжал в Ярославскую и Владимирскую губернии, много охотился (Некрасов был страстным охотником), во время охоты нередко останавливался в крестьянских избах. Очевидно, что народная речь, присказки и поговорки были у него на слуху.
В поэму «Кому на Руси жить хорошо» введены и народные песни, и пословицы, и поговорки. Даже открывается поэма загадкой («В каком году — рассчитывай, / В какой земле — угадывай...»), на которую тут же дается отгадка: это Россия в пореформенный период, поскольку сошлись на столбовой дорожке семь «временнообязанных», то есть крестьян, обязанных после реформы 1861 года исполнять некоторые повинности в пользу помещика. Вставляя в поэму народные жанры, Некрасов обычно творчески перерабатывал их, однако некоторые тексты, — например, песню о постылом муже в главе «Крестьянка», — он использовал без изменений. И что особенно интересно, народный и авторский тексты звучали в унисон, не разрушая художественной целостности поэмы.
В поэме «Кому на Руси жить хорошо» свободно сосуществуют реальность и фантастика, хотя концентрация фантастического приходится на первую главу. Именно здесь появляется говорящая пеночка, одаривающая странников скатертью-самобранкой, ворон, молящийся черту, семь хохочущих филинов, которые слетелись посмотреть на мужиков. Ho вскоре фантастические элементы совершенно исчезают со страниц поэмы.
Вот пеночка предупреждает мужиков, чтобы они не просили у скатерти-самобранки больше, чем может «вынести утроба»:
Коли вы больше спросите,
И раз и два — исполнитсяПо вашему желанию,
А в третий быть беде!
Некрасов использует здесь характерный сказочный прием — пеночка налагает на мужиков запрет. Запрет и его нарушение — основа многих русских народных сказок, приключения главных героев сказки как раз и начинаются после того, как они переходят заветную черту. Выпил братец Иванушка водицы из копытца — и превратился в козленочка. Сжег Иван-царевич шкуру Царевны-лягушки — и отправился искать жену за тридевять земель. Выглянул петушок в окошко — и унесла его лиса.
Запрет пеночки в поэме «Кому на Руси жить хорошо» так никогда и не нарушается, Некрасов как бы вообще забывает о нем; скатерть-самобранка еще долго щедро потчует мужиков, но в последней главе, «Пир — на весь мир», исчезает и она. В главе «Крестьянка» появляется сцена, параллельная произошедшей в «Прологе», — один из семи странников, Роман, освобождает запутавшегося во льну «жаворонка малого», освобожденный жаворонок взмывает ввысь. Ho на этот раз мужики ничего не получают в награду, они давно живут и действуют не в волшебном, а в реальном пространстве русской действительности. Отказ от фантастики был для Некрасова принципиален, читатель не должен был спутать «ложь» сказки с жизненной «правдой».
Фольклорный колорит усиливается с помощью сакральных (то есть священных, мистических) чисел — в поэме действуют семь мужиков и семь филинов, основных рассказчиков о счастье трое — поп, помещик и крестьянка, в «Легенде о двух великих грешниках» упоминаются двенадцать разбойников. Некрасов постоянно использовал и речевые обороты, и стилистику народной речи — уменьшительно-ласкательные суффиксы, синтаксические конструкции, характерные для фольклора, устойчивые эпитеты, сравнения, метафоры.
Интересно, что современники Некрасова часто не хотели признавать народных истоков его поэмы, обвиняя автора в ложном понимании народного духа, утверждая, что некоторые пословицы и песни «придумал для мужичков сам поэт». Ho как раз те песни и пословицы, на которые критика указывала как на «придуманные», обнаруживались в фольклорных сборниках. Вместе с тем в упреках Некрасова в псевдонародности были свои основания — до конца скрыться за народный взгляд, совершенно отречься от себя, своего видения в художественном произведении просто невозможно. Этот взгляд, эти пристрастия независимо от воли автора отражались и в отборе материала, и в выборе действующих лиц.
Некрасов создал свой миф о народе. Это целый народный космос со своими праведниками и грешниками, своими понятиями о добре, зле, правде, часто не совпадающими с христианскими.
Просмотров: 46659