Московская тема в творчестве Цветаевой М.И.

Марина Цветаева родилась и выросла в Москве и всегда считала себя частью города. Для неё этот город — воплощение гармонии. В стихотворении «Домики старой Москвы» он предстаёт как символ прошедшего. Появляются слова, передающие очарование старых времён: «вековые ворота», «потолки расписные», но старые домики исчезают, «точно дворцы ледяные по мановеныо жезла» — без них город беднеет. Облик Москвы в ранней поэзии Цветаевой чист и светел. Но с изменением жизни меняется и город. Недолгое путешествие в Петроград зимой 1915/16 года позволило Цветаевой осознать себя именно как московского поэта, взглянуть на родной город другими глазами. Так появился знаменитый цикл «Стихи о Москве». В нём город показан как сердце родины:

—    Москва! — Какой огромный
Странноприимный дом!
Всяк на Руси — бездомный.
Мы все к тебе придём.

Москва здесь предстает центром русской духовности. Это в первую очередь связано с православными образами: свечи, купола, Иверская, колокола. Сердце города — вера («Иверское сердце/ червонное горит»),

В «Стихах о Москве» главный цвет — красный в сочетании с золотым и синим. В народной традиции этот цвет неизменно означал красоту. Поэтому в описаниях Москвы Цветаева использует слова, обозначающие различные оттенки красного: «червонный», «багряный». В стихотворении «Над синевою подмосковных рощ...» (1916) Москва — город церквей, «сорока со-роков». Звон колоколов перекликается со звуками природы. Звук колокольного звона — голос города: «У меня в Москве — колокола звонят!» («Стихи к Блоку»), Этот голос утверждает первенство Москвы перед всеми другими городами: «Пока они гремят из синевы — / Неоспоримо первенство Москвы». Странники в стихотворении — воплощение святости, неразрывно связанной в творчестве Цветаевой с Москвой. Повторы в стихотворении передают ритм движения странников-праведников:

Бредут слепцы калужскою дорогой, —
Калужской — песенной — прекрасной, и она
Смывает и смывает имена
Смиренных странников, во тьме поющих Бога.
               «Над синевою подмосковных рощ...», 1916

Странничество для Цветаевой имеет особое значение. Это путь служения Богу, самоотречения. И героине свой путь в будущем видится именно таким:

И думаю: когда-нибудь и я,
Устав от вас, враги, от вас, друзья,
И от уступчивости речи русской, —

Надену крест серебряный на грудь,
Перекрещусь, и тихо тронусь в путь
По старой по дороге по калужской.

Очень скоро поэтессе пришлось увидеть другую Москву — нищую, разорённую. Об этом она напишет в сборнике «Лебединый стан», в других произведениях того времени.

В цикле «Москве» (1917) она обращается к родному городу:

—    Голубочки где твои? — Нет корму.
—    Кто унёс его? — Да ворон чёрный.
—    Где кресты твои святые? — Сбиты.
—    Где сыны твои, Москва? — Убиты.
            «Гришка-Вор тебя не ополячил...»

Особенность цветаевского изображения Москвы в постоянном подчёркивании своего права на город — «моя Москва», «мой град», «мой Кремль», «у меня в Москве». Создаётся ощущение, что речь идёт о родном доме. В цикле «Стихи к Блоку» она сопоставляет «её» Москву с «его» Петербургом, и Москва представляется только её городом:

У меня в Москве — купола горят!
У меня в Москве — колокола звонят!
И гробницы в ряд у меня стоят, —
В них царицы спят и цари.

Цветаева часто сталкивает в своих стихотворениях две столицы, и противоречие между Москвой и Петербургом у неё выглядит как противоречие между русским, исконным, православным началом и европейским, новым, холодным, чужим. В конечном счёте это противостояние женского и мужского. Москва — город, «отвергнутый Петром», и она сравнивается с отвергнутой женщиной:

Над городом, отвергнутым Петром,
Перекатился колокольный гром.
Гремучий опрокинулся прибой
Над женщиной, отвергнутой тобой.
               «Над городом, отвергнутым Петром...», 1916

В цикле «Стихи к Блоку» поэтесса утверждает, что два города не могут сойтись, их противоречия слишком глубоки:

И проходишь ты над своей Невой
О ту пору, как над рекой-Москвой
Я стою с опущенной головой,
И слипаются фонари.


Всей бессонницей я тебя люблю,
Всей бессонницей я тебе внемлю —
О ту пору, как по всему Кремлю
Просыпаются звонари...

Но моя река — да с твоей рекой,
Но моя рука — да с твоей рукой Не сойдутся,
Радость моя, доколь Не догонит заря — зари.
               «У меня в Москве — купола горят!..», 1916

Москва для неё — столица, святыня, воплощение России. А Россия, родина — то, без чего немыслима жизнь: «Родина не есть условность территории, а непреложность памяти и крови. Не быть в России, забыть Россию — может бояться лишь тот, кто Россию мыслит вне себя. В ком она внутри, — тот потеряет её лишь вместе с жизнью».