Образ революционной эпохи в произведениях С. Есенина

Начало двадцатого века — один из переломных мо­ментов в истории не только России, но и всего челове­чества. Революция стала для всех сильнейшим потря­сением, положившим конец старому миру и заявившим о создании мира нового. Но этот новый, светлый мир был так призрачен и далек, а реальность так неоднозначна, сложна и сурова!

Сергею Есенину довелось жить и творить в это слож­ное, бурное время. И его восприятие происходящих собы­тий запечатлено в поэтическом творчестве.

«Поэт деревни», Есенин ожидал от революции, в пер­вую очередь, блага русскому селу, и поначалу положи­тельно к ней отнесся. Однако как неприродно, не по-есенински, неискренне звучат похожие на агитационные стишки слова:

Небо — как колокол,

Месяц — язык,

Мать моя — родина,

Я — большевик.

(«Иорданская голубица») 

Похоже, что автор скорее убеждает себя в этом, изо всех сил поэтизируя революционные события.

Но очень скоро революционный запал Есенина погас: он увидел, что обещанный новый, счастливый мир совсем не тот, что ему грезился. Жуткое разочарование отравило жизнелюбивого и светлого поэта. Возвратившись на Роди­ну после долгой разлуки, он говорит о революции совсем не радостными словами: «Тот ураган прошел. Нас мало уцелело» («Русь советская»). В смятении поэт осознает: «Язык сограждан стал мне как чужой,//В своей стране я словно иностранец». Режет ухо поэта грубая речь рево­люционеров:

«Уж мы его — и этак и раз-этак, —

Буржуя энтого... которого... в Крыму...»

И клены морщатся ушами длинных веток,

И бабы охают в немую полутьму.

Вместо искренних народных песен, добрых дворовых
частушек, лирических романсов люди «поют агитки Бед­

ного Демьяна». Оглушенный, ошарашенный Есенин не
верит, что это — его Россия, его любимая, Русь!

Вот так страна!

Какого ж я рожна

Орал в стихах, что я с народом дружен?» —

восклицает поэт в смятеньи и ярости. Ведь это не тот на­род, который он знал! Все не то!

Неприязненно, если не с ужасом, глядит Есенин на то, как надвигается грохочущий, железный, смрадный город на его прекрасную, живописную, чистую природу, под­миная под себя зелень и цветы, разрушая всю гармонию Божьего мира: «Идет, идет он, страшный вестника Пя­той громоздкой чащи ломит», «Вот он, вот он с железным брюхом, Тянет к глоткам равнин пятерню» («Сороко­уст»). И страшно поэту, и больно, и душит его бессильная ярость: «Черт бы взял тебя, скверный гость!»

Но, как искренне любящий простит любимому какой угодно грех, примет его таким, каков он есть, так и Есе­нин не отрекается от своей любимой Родины, согласен следовать с ней по избранному ею пути:

Приемлю все.

Как есть все принимаю.

Готов идти по выбитым следам.

Отдам всю душу октябрю и маю,

Но только лиры милой не отдам.

В последней строке этой строфы — вся искренность Есенина: не сможет он от всего сердца, честно славить революцию! Никогда в ее адрес не прольются из его уст такие сладкие слова, которые он приберег для той, дру­гой Руси!

Моя поэзия здесь больше не нужна,

Да и, пожалуй, сам я тоже здесь не нужен. —

грустно заключает Есенин. Но зато она ему нужна — род­ная, ненаглядная Родина, и он вовеки останется ей ве­рен — той самой «шестой части земли с названьем крат­ким "Русь"».