Полтава характеристика образа Петра I

ПОЛТАВА

(Поэма, 1828)

 

Петр — российский император. «Петровская» тема естественно возникает в поэме. Романтический сюжет о «беззаконной любви» гетмана Мазепы и Марии Кочубей разворачивается на фоне эпохи, когда «Россия молодая / Мужала с гением Петра». Да и сама сюжетная коллизия (отец Марии судья Кочубей доносит русской власти на изменника Мазепу) невозможна без «косвенного» участия русского царя, без его жестокой ошибки (донос пересылают Мазепе, Кочубей гибнет, Мария сходит с ума).

И все-таки тема одно, а персонаж — другое. Пока сам П. остается в сюжетной тени, расстановка сил в поэме соответствует неписаным правилам лорда Байрона; антагонист Мазепы — оскорбленный отец Кочубей; основной конфликт — любовно-психологический и т. д. Но в последней, 3-й части Пушкин, описывая Полтавскую битву России с Карлом XII и Мазепой, вводит П. в состав действующих лиц. И сразу все пропорции меняются. Мазепа из любовного героя разом превращается в антагониста русского царя; Кочубей — перестает казаться неудачным антагонистом Мазепы и становится трагическим союзником победителя (пускай и отдавшего его на растерзание врагу, главное, что в конце концов признавшего свою ошибку!). Даже казавшиеся назойливыми и неоправданными оценочные эпитеты, которыми автор «награждал» изменника Мазепу, вдруг обретают художественно-идеологический смысл.

Как все остальные герои «Полтавы» (кроме слабого Карла, чьи психологические черты в «Медном всаднике» Пушкин перенесет на образ Александра I), П. наделен сильным характером; как все они, не знает промежуточных состояний и если гневен, то гневен, если весел, то весел, а если добр, то добр. (Другое дело, что автор, описывая героя, садящегося на коня, использует оксюморон — «Лик его ужасен / <...> Он прекрасен»; это лишь усиливает эффектность образа.) Но в отличие от остальных, П. одушевлен не местью (как Кочубей), не жаждой власти (как Мазепа), а высокой страстью государственного делания. Решение «сдать» Кочубея Мазепе — трагическая ошибка, а не преступление; она не снижает образ П. Пушкин считает необходимым выстроить параллельные описания: Мазепа перед боем — Петр перед боем; Мазепа после казни Кочубея (т. е. после победы, одержанной над врагом) — Петр после победы над Карлом и Мазепой, пьющий за здоровье врагов. Это дает возможность подчеркнуть «качественное» различие между ними; для одного — власть орудие насилия, для другого — инструмент общегосударственного творчества. Сила П. — это мощь молодой империи, за которой (по Пушкину) — правда Истории; он связан со стихией рождающегося света («Горит восток зарею новой»), тогда как Мазепа — с ночной стихией (сцена перед казнью Кочубея). И потому П. в «Полтаве» — идеальный герой исторического эпоса.
За год до поэмы был начат роман «Арап Петра Великого», где тот же мотив (еще раньше заявленный в стихотворении Стансы») впервые прошел сюжетную обработку. И в дальнейшем Пушкин не раз вернется к нему, всякий раз сложно взаимодействуя с идеологическим мифом о Петре Великом как идеальном прообразе Николая I; споря с самим собой, разворачивая отдельные «петровские» фрагменты поэмы в самостоятельные произведения (ср. строки о П., пьющем за здоровье врагов, со стихотворением «Пир Петра Первого», 1835).