Природа и человек в романе "Тихий Дон" Шолохова М.А.

В романе-эпопее противопоставляются естественная, нормальная жизнь вечной природы и взбаламученная, исполненная неразрешимых противоречий, ненадежная, всегда готовая оборваться жизнь людей. Название произведения — устойчивое фольклорное сочетание, использовавшееся литераторами и до Шолохова. Ho у него оно звучит с горькой иронией.

Герои “Тихого Дона” связаны с землей, трудятся на земле и хотят трудиться. Однако в силу сложившихся исторических обстоятельств они оторваны от земли, в буквальном смысле слова потеряли почву под ногами. И уже природа наделяется чертами страшной, конечной человеческой жизни. Трижды — в связи с мнимой гибелью Григория, смертью Петра и его вдовы Дарьи, заразившейся дурной болезнью и утопившейся, — трупный запах назван васильковым (многообразными запахами вообще пронизано все произведение). Лед на Дону, “трупно синея, вздувался”. Ho эти штрихи не делают природу неестественной, тем более отвратительной. Вздувающийся лед упоминается в таком описании оттепели: “...сутки шел дождь, с обдонской горы по ерикам, шалая, неслась вода; на обнажившихся от снега мысах зазеленели прошлогодняя травка и мшистые плитняки мела; на Дону заедями пенились окраинцы... Невыразимо сладкий запах излучал оголенный чернозем” (кн. 2, ч. 4, гл. VI). Дарья, готовясь проститься с жизнью, впервые обращает внимание на красоту окружающей природы: “...кубыть глаза открылись! Гляжу на Дон, а по нем зыбь, и от солнца он чисто серебряный, так и переливается весь, аж глазам глядеть на него больно. Повернусь кругом, гляну — господи, красота-то какая! А я ее и не примечала...” Теперь ей бросается в глаза даже крохотный цветок повители, который “источал тяжелый плотский запах нагретой солнцем земли. Дарья смотрела на него с жадностью и изумлением, словно впервые видела этот простенький и невзрачный цветок; понюхала его, широко раздувая вздрагивающие ноздри, потом бережно положила на взрыхленную, высушенную ветрами землю...” (кн. 4, ч. 7, гл. XIII).

Григорий после гибели Аксиньи, похоронив ее “при ярком утреннем свете”, “твердо веря, что расстаются они ненадолго”, чувствует на голове и лице солнечные лучи. “Словно пробудившись от тяжкого сна, он поднял голову и увидел над собой черное небо и ослепительно сияющий черный диск солнца” (кн. 4, ч. 8, гл. XVII). Образ черного солнца не раз встречается в мировой литературе, в том числе в XX в. (например, в стихах О. Мандельштама). В “Тихом Доне” это особенно емкий и мрачный символ. Для человека, окончательно прощающегося с жизнью, уже и величественная, прекрасная, светлая, сияющая природа одевается в единственный цвет — цвет траура. Григорий не может чувствовать ее красоту, как Дарья, потому что та еще только поняла ее, только начала жить по-настоящему — внутренне богатой жизнью, а у Григория, испытавшего все самое страшное, что мог испытать подобный ему человек, не осталось никаких внутренних сил для обычных, простых радостей.