Сочинение на тему: Образ Христа и загадка финала поэмы Блока «Двенадцать»

Сложно найти более загадочную концовку и без того непростой поэмы, чем финальная сцена «Двенадцати». Если само это произведение толковали, как хотели, в за­висимости от идеологии, — кто как гимн революции, кто как ее критику — то финал поэмы стал загадкой: как для прокоммунистических литературных критиков, так и для противников революции — и даже для современно­го читателя.

Вдаль идут державным шагом... —

Кто еще там?

Выходи!

Это — ветер с красным флагом

Разыгрался впереди...

Такими словами начинается финальная часть поэмы. Революционеры идут вперед, к своей туманной цели, и всюду им мерещится тот загадочный недремлющий враг, на которого кипит «черная злоба, святая злоба». Только почему он не показывается? «Только нищий пес голодный//Ковыляет позади...». Где же враг? В кого стре­ляют большевики? Почему единственная попавшая в цель пуля убила не коварного врага, а простую девку Катьку?

А может, она и такие, как она, простые люди, в пред­чувствии беды спрятавшиеся по домам, оставив пустын­ными улицы, — может, это и есть тот враг?! Револю­ционеры создали для себя образ цели — «неугомонного врага», и готовы без колебаний стрелять в него, а то, что пули летят в обычных, таких же, как они, людей, соотечественников, — этого они не понимают.

...Так идут державным шагом —

Позади — голодный пес,

Впереди — с кровавым флагом,

И за вьюгой невидим,

И от пули невредим,

Нежной поступью надвьюжной,

Снежной россыпью жемчужной,

В белом венчике из роз —

Впереди — Исус Христос.

«Красные», уверенные, что «Двенадцать» воспевает ре­волюцию, натыкались на неожиданное «впереди — Исус Христос», недоумевая, к чему здесь этот буржуазный предрассудок. Противники революции, читая эту фразу, скорее всего, негодовали, обвиняя автора в богохульстве. Ведь как может Христос идти впереди с кровавым фла­гом, предводительствуя кровопролитной, безбожническои резне?

Что еще более усложняет загадку, так это неоднократ­ное упоминание автором в поэме отречения от Бога «но­выми апостолами»: «Свобода, свобода,//Эх, эх, без крес­та!» или же в другом месте:

...И идут без имени святого

Все двенадцать — вдаль.

Ко всему готовы,

Ничего не жаль...

А так же

—    Ох, пурга какая, спасе!

—    Петька! Эй, не завирайся!

—    От чего тебя упас

—    Золотой иконостас?

И вдруг — Тот, Чье имя насильно стирается из речи людской, Тот, о Ком стыдно даже думать материалис­ту-большевику, внезапно появляется впереди идущих к своей новой цели патрульных-апостолов. Что это за ав­торская прихоть?

Символист Блок оставил право каждому читателю сде­лать свой вывод. И на мой взгляд, образ Христа в финале поэмы означает грядущие муки и испытания страны, но и неминуемое избавление, просветление, воскрешение. Блок учит нас воспринимать стихотворения не только и не столько умом, сколько сердцем, и мое сердце под­сказывает, что именно такой смысл вложил автор в образ Христа.