Современна ли сатира Маяковского?

Жизнь меняется каждый день, задавая все новые и новые вопросы и не давая ответов. Можно ли сейчас сказать что-то справедливое в отношении творчества Маяковского? Трудно разобраться в своем времени, а что говорить о прошлом! Получается так, что у каждого вре­мени своя правда. Какое оно — время Маяков­ского?

Удивительная эпоха. Время трагедий, разъ­единивших отцов и детей, время фантастичес­ких прогнозов, святой и наивной веры в чело­веческое братство, мир во всем мире: «Хоть раз бы увидеть, что вот, спокойный, живет че­ловек...» Мы тоже хотим в это верить. Это сближает поколения. Мы имеем право рас­сматривать лишь стержневые вопросы твор­чества Маяковского, опуская те его просчеты, заблуждения, которые породило его эпоха, о которых мы не можем судить, так как это уже история.

В последнем своем произведении «Во весь голос» Маяковский сказал: «Я сам расскажу о времени и о себе». У Владимира Высоцкого есть такие слова: «...добро всегда остается добром, в прошлом, будущем и настоящем». Для человека во все века идеалы добра, спра­ведливости, честности были ориентиром в жизни и верой в саму жизнь.

Смысл творчества Маяковского можно опреде­лить первыми строками поэмы «150 000 000»: «Идея одна у нее — сиять в настоящее завтра». Но каким образом? «В диком разгроме старое смыв, новый разгремим по миру миф». Как сейчас по-новому читаются эти строки! Про­рочествовав одно, он, сам не ведая, предска­зал другое. Мы действительно создали лишь новый миф: «Гром разодрал побережий уши, и брызги взметнулись земель за тридевять, когда Иван, шаги обрушив, пошел грозою все­ленную выдивить». Вот так и получается, что, рассказывая о себе, он поведал и о нас; прав­да, смысл эти слова в конце века приобрели другой.

Невозможно «рай» будущего возвести на «трупе» прошедшего. Интересно читать сей­час заключительную главу этой поэмы про «Октябрьской революции сотую годовщину». Не получилось всемирного торжества по это­му поводу. В первоначальном варианте произ­ведение называлось «Былина об Иване». Она действительно сегодня читается как сказка, но уже о прошлом. Что интересно, поэма «Пя­тый Интернационал» имела сначала название «Тридевятый Интернационал».

Говорят, что в истории все повторяется по кругу. В это действительно веришь, когда чи­таешь такой его плакат из РОСТА:

«Только уголь даст хлеб. Только уголь даст одежду. Только уголь даст тепло. А угля добы­ваем все меньше и меньше. Как выйти из этого Положения? Делайте предложение!»

Не сегодняшний ли это день? Разница лишь в том, что плакаты теперь никто не читает, впрочем, как и самого Маяковского.

Победа революции внушила неоправданный оптимизм насчет дальнейшей жизни. Но чело­вечество без проблем никогда, наверное, не останется. Безработица, низкий уровень жизни, низкая заработная плата, плохие жи­лищные условия, бюрократические извраще­ния в органах власти, хотя уже и не советской, — вот вопросы, которые решаются и по сей день, а вернее всего — не решаются. Раз­ве эти строки не о нас?

Слава,   Слава,   Слава героям!!!

Впрочем,

им

довольно   воздали дани.

Теперь

поговорим

о дряни.

И нечего нам сейчас добавить к его фразе: «Дрянь пока что мало поредела». Что еще и о нас тоже? «Спросили раз меня: «Вы любите НЭП?» — «Люблю, — ответил я, — когда он не нелеп».

А «Прозаседавшиеся»? А «Бюрократиада»? Для сокращения штатов избирается «тройка», «тройка» выделяет «комиссию и подкомис­сию», «комиссия» расширяет штат «сверх­штатной сотней», вопрос обсуждают на пленуме, слушают, постановляют... Только наших штатных современников вся страна вместо ра­боты с утра до ночи слушает. Теперь мы благо­даря телевидению всей страной заседаем. «Бумага взад. Бумага вперед. По проторенно­му другими следу через замзава проплыла к преду. Пред в коллегию внес вопрос...» Гро­теск «Прозаседавшихся» убийственный, обна­жающий абсурдность поведения людей, уби­вающих все время и энергию на бесконечные пустые заседания, например по поводу покуп­ки «склянки чернил Губкооперативом».

Разве мало в нашей жизни аналогичных пустопорожних заседаний? Декреты, постановле­ния, заседания, а «воз и ныне там». «О, хотя бы еще одно заседание относительно искорене­ния всех заседаний!»

Бюрократия во все времена умела быстро менять свое лицо, надевать новую маску, иными словами, приспосабливаться. «Рой чинов­ников с недели на день аннулирует октябрь­ский гром и лом, и у многих даже проступают сзади пуговицы до февральские с орлом».

Наш сегодняшний «Хулиган» все тот же:

Смотрит — кому бы заехать в ухо?

Что   башка   не придумает дурья?!

Бомба  из  безобразий и ухарств, дурости,

Слова Маяковского из  «Барышни и хулигана» надо сделать сегодняшним лозунгом: «Пора то­пором закона отсечь гнилые дела и речь!» В «Стихотворении о Мясницкой, о бабе и о все­российском масштабе» поэт опять прав:

Что   бабе  масштаб грандиозный наш?!

Бабе грязью   обдало  рыло,

и баба,

взбираясь  с этажа на этаж,

сверху

и меня,

и власти крыла.

Действительно, «почему это о грязи на Мяс­ницкой вопрос никто не решает в общемясницком масштабе?!» «Резолюцию» Маяков­ского из стихотворения «Бюрократиада» мож­но считать резолюцией наших дней:

По-моему, это —

с другого бочка —

знаменитая сказка про белого бычка

Говорят, что каждый великий поэт^. должен переживать сперва непризнание, потом при­знание, потом забвение и возвращение к се­бе. Это о Маяковском. Его часто называли поэтом будущего. Сейчас он понятен, как никог­да. Его будущее наступило.