«Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать» (анакреонтические мотивы в поэзии А. С. Пушкина)
Творчество А. С. Пушкина разнообразно, как сама жизнь. Любовь, ненависть, смысл бытия, стремление к свободе, муки творчества — все это становится объектом поэтического исследования.
Пушкин унаследовал лучшие традиции мировой и русской литературы. Наиболее ярко это проявилось в стихах о предназначении поэта и поэзии. Преемственность подчеркнута эпиграфом к стихотворению «Я памятник себе воздвиг...» — Пушкин выбирает начало оды Горация «Exegi monumentum». Строки этого стихотворения перекликаются со строками Ломоносова: «Я знак бессмертия себе воздвигнул. Превыше пирамид и крепче меди...» — и Державина: «Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный, Металлов тверже он и выше пирамид...» Но Пушкин предлагает иное, чему предшественников, понимание предназначения поэта.
Поэтические строки Пушкина всегда предполагают бесконечное множество осмыслений.
«Что же было предметом его поэзии?» — спрашивал Гоголь. И отвечал: « Все стало предметом». Действительно, в стихах Пушкина мы найдем все: и реальные портреты времени, и философские размышления о главных вопросах бытия, и портреты вечного изменения природы и движения человеческой души. Пушкин был больше, чем поэт. Это был историк, философ, политик, — человек, являющий собой эпоху.
Поэт был настоящим живописцем природы, он воспринимал ее зорким взглядом художника и тонким слухом музыканта: Унылая пора!
Очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса...
Часто через символику пейзажа поэт передает свои вольнолюбивые порывы:
Прощай, свободная стихия!
В последний раз передо мной
Ты катишь волны голубые
И блещешь гордою красой.
В стихотворении «К морю» Пушкин ассоциирует образ моря с неспокойной бурной стихией, со «свободной стихией» борьбы.
Другое настроение воплощено в стихотворении «Я помню чудное мгновенье...». В нем Пушкин рассказывает не только о своей любви, но и о том, как изменило его жизнь это чувство: «...Звучал мне долго голос нежный, И снились милые черты». Стихотворение построено на сопоставлении двух образов: любви и жизни. Жизнь идет своим чередом «в глуши, во мраке заточенья», но любовь — это «божество и вдохновенье», которые торжествуют над жизнью.
Или — другая тема. Тема смерти. Цепь жизнь — смерть непрерывна — в этом смысл пушкинского образа «пир во время чумы»: «Эта черная телега имеет право всюду разъезжать». Один из героев Пушкина дерзновенно славит царствие чумы:
Есть упоение в бою,
И бездны мрачной на краю,
И в разъяренном океане —
Средь грозных волн и бурной тьмы,
И в аравийском урагане.
И в дуновении чумы!
Все, все, что гибелью грозит,
Для сердца смертного таит
Неизъяснимы наслажденья —
Бессмертья, может быть, залог.
Вся поэзия Пушкина является оправданием Бога-творца, оправданием добра. И это главное ее назначение.
Пушкин «видел и внимал» всю окружающую его жизнь. Его произведения именно поэтому так близки многим читателям. Он жил, «чтоб мыслить и страдать», и, читая его строки, мы мыслим и страдаем вместе с Пушкиным.
Просмотров: 7091