В XX веке поэты покидают уединенные дубравы и попадают в город. Поэзия становится городской.
Для Маяковского обращение к теме города было, кроме того, связано с футуризмом - искусством чисто городским.
Тема города подробно разрабатывается в дооктябрьском творчестве Маяковского.
Город Маяковского постоянно находится в движении, которое порождает неразбериху. Движение связано со звучанием: «На царство базаров коронован шум»; «Рыжие дьяволы, вздымались автомобили, над самым ухом взрывая гудки». Смесь постоянного движения и звучание порождают эпитет: адище города.
Город Маяковского - это сплошное нагромождение вещей техники На одном пейзаже сочетаются вывески, сельди из Керчи, трамвай, аэропланы, фонари, железо поездов. Вещи Маяковским оживляются («в рельсах колебался рыжеватый кто-то», «Лебеди шей колокольных,, гнитесь в силках проводов»),
Г ород душит искусство, и поэтому в городе Маяковского живут «братья писатели», которые постоянно напуганы городом, что могут писать только про «пажей, любовь, дворцы и сирени куст». Воплощением городского искусства становятся будущие вывески.
Город Маяковского кровожаден («Туман с кровожадным лицом каннибала жевал невкусных людей»), он требует смертей. Отсюда постоянный мотив смерти, который появляется и в метафорах Маяковского («Где города повешены и в петле облака застыли башен кривые веси - иду один рыдать, что перекрестком распяты городовые»), Смерть в город приносит и война, причем это бедствие для всех городов (Ковно, Вена, Рим, Петербург). Город во время войны страдает («Пальцы улиц ломала Ковна»),
Главный герой города - толпа, воплощение города. Толпа ужасна. город губит в ней все человеческое. В городе нет места отдельному человеку («Сбитый старикашка шарил очки»), толпа делает его смешным. Тем более в городе нет места поэту', хотя поэт и вмещает в себя толпу, она не понимает его. Не было ни одного, который не кричал бы: «Распни, распни его!» Но пусть толпа знает только два слова («сволочь» и еще какое-то, кажется - «борщ»), поэт должен «не слушать, а рвать их». А так как толпа не принимает душу) поэта, он вкладывает ее в вещи, одушевляя их («Истомившимися по ласке губами тысячью поцелуев покрою умную морду трамвая»).
В городе нет места любви. Женщина если и любит, то не человека, а его мясо. Отсюда «враждующий букет бульварных проституток», публичные дома. Постоянно упоминается Вавилон- всемирный город блуда. Пошлая любовь связана с городской атрибутикой: «Женщины -фабрики без дыма и труб - миллионами выделывали поцелуи, - всякие, большие, маленькие, - мясистыми рычагами шлепающих губ».
Город Маяковского город капитализма, и это важно. Город «маячит в дымах фабрик», растет, жиреет.
В стихах о городе Маяковский использует обычный прием изобразительности. «А в небо слипшиеся губы воткнули каменные соски» - о высоких, домах и низком петербургском небе. Основные цвета в изображении города - ржавый, дымчатый, черный и кроваво-красный.
В стихах Маяковского появляется призыв: «Бросьте города, глупые люди!», но поэт крепко связан с городом. «Город в паутине улиц» - вот декорация трагедии «Владимир Маяковский», к нему же он возвращается и в «Облаке в штанах», и в «Войне и мире», и в «Человеке».
Итак, с городом в дооктябрьском творчестве Маяковского все четыре его «долой» - «Долой вашу любовь!», «Долой вашу религию!», «Долой ваше искусство!», «Долой ваш строй!». Однако в изображении старого, обветшавшего города улавливаются многие традиционные темы, к примеру, Блока и Достоевского (город блуда, город, душный для живых людей, город капитализма, город жестокости, город вещей). Разрабатывается и используется традиционная тема Петербурга - Петра. В стихотворении «Последняя Петербургская сказка» первый раз используется прием оживления памятника, но толпа гонит ожившего Петра на поле, и Петр оказывается «узником в собственном городе».
Революция рушит старый город («Лодкой подводной шел ко дну взорванный Петербург»). «Мы разливом второго потопа перемоем миров города», - провозглашает Маяковский гибель старого города в стихотворении «Наш марш». «Мы» - разрушающая и созидающая сила меняет город.
Все четыре «долой» воплощаются при сломе старого города и при строительстве нового города. Город стал социалистическим, в нем родилась новая великая любовь к Родине и народу, по городам идут «миллионы безбожников, язычников и атеистов». Новое революционное искусство остается городским, оно выходит на его улицы. Старое -сметается, новое искусство оживляет город: «Улицы- наши кисти. Площади - наши палитры». В поэме «150 ООО ООО» Маяковский делает городскими привычные поэтические атрибуты: «Мы возьмем и придумаем новые розы - розы столиц в лепестках площадей».
Старый город еще пока дает о себе знать. В кем остаются обыватели («за зевакой зевака, штаны пришедшие Кузнецким клешить»), мещане, бюрократы, хулиганы. Город и после революции хранит в себе множество пороков, а потому поэт обращает на него и свою сатиру («Мои прогулки сквозь улицы и переулки»).
Однако строятся новые города, над которыми «реет красный флажок». И Маяковский рисует черты современного ему города -города техники, электричества, метрополитена, машин, новых заводов. Новый город «вскипает и строится», но стройка только начата, и современный город - только преддверие того идеального «города-сада», о котором мечтал поэт как о городе будущего.