Человек и эпоха (По роману В. Гроссмана «Жизнь и судьба»)

Судьба основных действующих лиц трагическая или драматическая. Дом, обороняемый Грековым, — символ внутренней силы личности, способности к добровольной, не под приказом, самоотверженности. Недаром грековская «партизанщина» становится предметом беспокойства начальства, и оно посылает к Грекову комиссара Крымова: «выявить» дух-независимости, «вправить мозги». И недаром Греков говорит: «Нельзя человеком руководить, как овцой. На что уж Ленин был умным, и тот не понял». Противостояние Грекова и Крымова — это борьба независимой личности за свою внутреннюю свободу, борьба, которая — в разных лицах и судьбах —- является центральной в романе.

В героизме Гроссман видит проявление свободы. Человек на войне остается один на один с предельными испытаниями. Он словно освобождается от «давления» тоталитарного государства, получает возможность думать и решать самостоятельно. Речь идет не только об образцах воинского мужества. В романе много споров, размышлений — о мужестве духа, способности «встать над временем», из «винтика» превратиться в человека. И защитники дома шесть дробь один ведут себя не как «винтики», а как свободные люди. Здесь не принимают докладов, не пишут приказов, не вытягиваются перед командиром по стойке « смирно ». Тут по своей воле, по зову совести дерутся не на жизнь, а на смерть, и мерилом достоинства человека является только его честь.

Главный конфликт романа — конфликт народа и государства, свободы и насилия. «Сталинградское торжество определило исход войны, но молчаливый спор между победившим народом и победившим государством продолжался. От этого спора зависела судьба человека, его свобода».

Не случайно Гроссман, сравнивая два лагеря, сравнивает два тоталитарных государства — Германию и Советский Союз. Гроссман одним из первых заметил их внутреннее родство и сказал об этом прямо. Как гитлеризм, так и сталинизм уничтожают в человеке главное — его достоинство.

Эпоха, при всем ее «давлении», всегда оставляет человеку шанс остаться собой. Часто маленький, почти незаметный, но этот шанс всегда есть. Гроссман не судит, не обличает. Он ведь и есть тот самый человек, который стремится использовать дарованный ему шанс. Его повествование — символ внутреннего сопротивления, как и мучительные размышления его героев. Загадка человеческого мужества остается для читателя той единственной — и главной — проблемой, от решения которой зависит судьба.

Гроссман изображает в романе народные страдания: лагеря, аресты и репрессии, их разлагающее влияние на души людей и нравственность народа. Людей разрушает двойное сознание, неверие друг в друга. Сознанием и поведением людей со времен революции управляют идеологические схемы, приучившие считать, что цель выше морали, дело выше человека, идея выше жизни. Такая перестановка ценностей опасна. Это видно из эпизодов, когда Новиков на восемь минут задержал наступление, то есть, рискуя головой, идет на невыполнение сталинского приказа ради того, чтобы сберечь людей. А для Гетманова «необходимость жертвовать людьми ради дела всегда казалась естественной, неоспоримой не только во время войны».

Писатель во всей глубине испытал трагическую сложность конфликта человека и государства в сталинскую эпоху. Когда в 1961 году Гроссман пытался спасти исчезнувшую рукопись романа, ему было сказано, что о публикации не может быть и речи раньше чем через двести-триста лет. Прошло только тридцать, и роман пришел к читателю 1988 году.

Роман Гроссмана нужен нам, потому что эпоха, описанная Гроссманом, кончилась, и человек — наконец-то! — отказался подчиняться законам массы и захотел быть не винтиком, а личностью.