ИНТЕРЬЕР в литературе — образ внутренних помещений здания. Используется в основном для социальной и психологической характеристики персонажей, демонстрирует условия их жизни.
Автору необязательно описывать то, что само собой разумеется для читателя, к которому он адресуется. Так, Пушкин, создавая “Евгения Онегина” для людей в общем своего круга, преимущественно петербуржцев, лишь с “галантерейной” точки зрения описывает в первой главе “кабинет / Философа в осьмнадцать лет”, а в начале второй заметно подробнее — “высокие покои” “почтенного замка” дяди Евгения, впервые увиденные переселившимся в деревню героем. Гоголь же в сатирической “поэме” выводит “прозаическую” реальность и отмечает, что гостиница, в которой остановился Чичиков, была “именно такая, как бывают гостиницы в губернских городах, где за два рубля в сутки проезжающие получают покойную комнату с тараканами, выглядывающими, как чернослив, из всех углов, и дверью в соседнее помещение, всегда заставленною комодом, где устраивается сосед, молчаливый и спокойный человек, но чрезвычайно любопытный, интересующийся знать о всех подробностях проезжающего”. Очевидна ирония в этих словах о “покойной” комнате с тараканами и соседом, подслушивающим за жильцом. С обыкновенным у Гоголя часто соседствует неожиданно необыкновенное, но отнюдь не в высоком смысле. Такова картина в общей зале гостиницы, изображающая нимфу со столь заметной частью тела, что она аттестуется как “игра природы”, таков и щуплый Багратион “между крепкими греками”, чьи изображения почему-то украшали гостиную Собакевича, где все предметы имели “какое-то странное сходство с самим хозяином дома”. Для изображения жилища Плюшкина оказывается достаточно сказать про “кучу, которую Чичиков заметил в углу комнаты” (болезненно скупой помещик “все, что ни попадалось ему: старая подошва, бабья тряпка, железный гвоздь, глиняный черепок, — все тащил к себе...”).
И.А. Гончаров, описывая квартиру Обломова, не раз обращает внимание на пыль, которую Захар ленился смахивать с мебели. В “Преступлении и наказании” Ф.М. Достоевского мы попадаем в совершенно нищенские обиталища, такие, как проходная комната, где живут Мармеладовы — двое взрослых и трое детей: “Огарок освещал беднейшую комнату шагов в десять длиной, всю ее было видно из сеней. Всё было разбросано и в беспорядке, в особенности разное детское тряпье. Через задний угол была протянута дырявая простыня. За нею, вероятно, помещалась кровать. В самой же комнате было всего только два стула и клеенчатый очень ободранный диван, перед которым стоял старый кухонный сосновый стол, ничем не покрытый. На краю стола стоял догоравший сальный огарок в железном подсвечнике”.
Меньшую роль играет интерьер у писателей, которые не так прямо выходят в своем творчестве на собственно социальную проблематику: М.Ю. Лермонтова, Л.Н. Толстого, А.П. Чехова. Иногда, особенно в XX в., интерьер приобретает черты символа. По словам Лариосика в пьесе М.А. Булгакова “Дни Турбиных”, его “корабль” в буре гражданской войны “прибило в эту гавань с кремовыми шторами” — таким спасительным прибежищем предстает уютный дом, где прочны, когда все вокруг непрочно, подлинные семейные (фамильные) и дружеские узы. Елка в комнате, показанная на советской сцене 20-х гг., была дерзким напоминанием об искоренявшихся тогда дореволюционных обычаях. В “Чистом понедельнике” И.А. Бунина героиня воплощает загадочный русский характер, в котором, как считает автор, причудливо перемешались западное и восточное начала, а духовное для нее, женщины с эстетическим вкусом, гораздо важнее материального, поэтому “в доме против храма Спасителя она снимала ради вида на Москву угловую квартиру на пятом этаже, всего две комнаты, но просторные и хорошо обставленные. В первой много места занимал широкий турецкий диван, стояло дорогое пианино” (инструмент западного происхождения), а над диваном “зачем-то висел портрет босого Толстого” — европейски образованного писателя, аристократа, желавшего жить, как испокон веков жили русские крестьяне (это ассоциировалось с восточной “неподвижностью” истории), и порвавшего со всей своей прежней жизнью, что сделает и героиня бунинского рассказа.
В XX столетии у А.П. Чехова, М. Горького разрастаются и отчасти приобретают повествовательный характер ремарки в драме, в том числе описывающие место действия. Обычно это интерьеры.