Души «Мертвые и живые» в поэме Н. В. Гоголя

Осенью 1835 года Гоголь принимается за работу над «Мертвыми душами», сю­жет которых, как и сюжет «Ревизора», был ему подсказан Пушкиным. «Мне хочется в этом романе показать хотя с одного бо­ку всю Русь», — пишет он Пушкину.

Объясняя замысел «Мертвых душ», Го­голь писал, что образы поэмы — «ничуть не портреты с ничтожных людей, напротив в них собраны черты тех, которые считают себя лучше других». Наверное, именно по­этому понятие «мертвые души» в гоголев­ской поэме постоянно меняет свой смысл: это не только умершие крепостные крес­тьяне, купить которых решил аферист Чи­чиков, но и духовно омертвевшие поме­щики и чиновники.

Центральное место в первом томе за­нимают пять «портретных» глав (со вто­рой по шестую). Эти главы, построенные по одинаковой схеме, показывают, как на почве крепостничества складывались разные типы помещиков и как крепостное право в 20—30-х годах XIX века, в связи с ростом капиталистических сил, приво­дило этот класс к экономическому упад­ку. Гоголь дает эти главы в определенном порядке. Бесхозяйственного помещика Манилова (2 глава) сменяет мелочная Ко­робочка (3 глава), безалаберного прожи­гателя жизни Ноздрева (4 глава) — при­жимистый Собакевич (5 глава). Заверша­ет эту галерею помещиков Плюшкин — скряга, доведший свое имение и кресть­ян до полного разорения.

Галерея портретов помещиков откры­вается образом Манилова. «На взгляд он был человек видный; черты лица его не были лишены приятности, но в эту прият­ность, казалось, чересчур было передано сахару; в приемах и оборотах его было что-то заискивающее расположения и знакомства. Он улыбался заманчиво, был белокур, с голубыми глазами». Раньше он «служил в армии, где считался скромней­шем, деликатнейшим и образованней­шим офицером». Живя в поместье, он «иногда приезжает в город... чтобы уви­деться с образованнейшими людьми». На фоне обитателей города и поместий он кажется «весьма обходительным и уч­тивым помещиком», на котором лежит какой-то отпечаток «полу просвещенной» среды. Однако, раскрывая внутренний облик Манилова, его характер, расска­зывая о его отношении к хозяйству и вре­мяпрепровождении, описывая прием Маниловым Чичикова, Гоголь показывает полнейшую пустоту и никчемность этого «существователя».

Писатель подчеркивает в характере Ма­нилова его никчемность и слащавую, бес­смысленную мечтательность. У него не было никаких живых интересов. Он не за­нимался хозяйством, передоверив его приказчику. Он даже не знал, умирали ли у него крестьяне со времени последней ревизии. Вместо тенистого сада, обычно окружавшего барский дом, у Манилова «только пять-шесть берез...» с жидкими вершинами.

Свою жизнь Манилов проводит в празд­ности. Он отошел от всякого труда, даже не читает ничего: два года в его кабинете лежит книга, заложенная все на той же 14-й странице. Свое безделье Манилов скрашивает беспочвенными мечтами и бессмысленными «прожектами», вроде постройки подземного хода, каменного моста через пруд. Вместо настоящего чувства — у Манилова «приятная улыбка», вместо мысли — какие-то бессвязные, глупые рассуждения, вместо деятельнос­ти — пустые мечты.

Другим представителем «мертвых душ» в поэме мы назовем Плюшкина. Это «про­реха на человечестве». Все человеческое умерло в нем, это мертвая душа в прямом смысле. К такому выводу ведет нас Го­голь, развивая и углубляя тему духовной гибели человека. Деревенские избы села Плюшкина имеют вид «особенной ветхос­ти», барский дом выглядит «инвалидом», бревенчатая мостовая пришла в негод­ность. А каков хозяин? На фоне жалкой деревушки перед Чичиковым предстала странная фигура: не то мужик, не то баба, в «неопределенном платье, похожем на женский капот», таком рваном, замаслен­ном и заношенном, что «если бы Чичиков встретил его, так принаряженного, где-нибудь у церковных дверей, то, вероятно, дал бы ему медный грош».

Но не нищий стоял перед Чичиковым, а богатый помещик, владелец тысячи душ, у которого кладовые, амбары и сушильни полны были всякого добра. Однако все это добро гнило, портилось, превращалось в труху. Отношения Плюшкина к покупщи­кам, его хождения по селу за сбором вся­кой дряни, знаменитые кучи хлама на его столе и на бюро выразительно говорят о том, как скряжничество приводит Плюш­кина к бессмысленному накопительству, приносящему его хозяйству одно разоре­ние. Все пришло в полный упадок, кресть­яне «мрут, как мухи», десятками числятся в бегах. Бессмысленная скупость, царя­щая в душе Плюшкина, порождает в нем подозрительность к людям, недоверие и враждебность ко всему окружающему, жестокость и несправедливость по отно­шению к крепостным.

У Плюшкина нет никаких человеческих чувств, даже отцовских. Вещи для него дороже людей, в которых он видит только мошенников и воров. «И до такой ничтож­ности, мелочности, гадости мог снизойти человек!» — восклицает Гоголь.

Вся галерея образов, данная в первом томе «Мертвых душ», убедительно пока­зывает внутреннее убожество и косный, затхлый мир крепостников-душевладельцев. Герои Гоголя — не Онегины и Печо­рины, а то поместное дворянство, кото­рое представлено на балу у Лариных.

«Мертвым душам» поэмы противопостав­лены «живые» — народ талантливый, трудо­любивый, многострадальный. С глубоким чувством патриота и верой в великое буду­щее своего народа пишет о нем Гоголь. Он видел бесправие крестьянства, и одичание, его приниженное положение и то отупение, которые явились результатом крепостного права. Таковы дядя Митяй и дядя Миняй, крепостная девочка Пелагея, не отличав­шая, где право, а где лево, плюшкинские Прошка и Мавра, забитые до крайности.

Но и в этой социальной подавленности Гоголь видел живую душу «бойкого наро­да» и расторопность ярославского мужи­ка. Он с восхищением и любовью говорит о народной смелости и удали, выносливо­сти и жажде свободы. Крепостной бога­тырь, плотник Пробка «в гвардию годился бы». Он исходил с топором за поясом и сапогами на плечах все губернии. Ка­ретник Михей создавал экипажи необык­новенной прочности и красоты. Печник Милушкин мог поставить печь в любом доме. Талантливый сапожник Максим Те­лятников — «что шилом кольнет, то и са­поги, что сапоги, то и спасибо». А Еремей Сорокоплехин «одного оброку приносил по пятьсот рублей!».

Вот беглый крепостной Плюшкина Абакум Фыров. Не выдержала его душа гнета неволи, потянуло его на широкий волж­ский простор, он «гуляет шумно и весело на хлебной пристани, подрядившись с купцами». Но нелегко ему ходить с бурла­ками, «таща лямку под одну бесконечную, как Русь, песню». В песнях бурлаков Го­голь слышал выражение тоски и стремле­ние народа к другой жизни, к прекрасно­му будущему.

Горячая вера в скрытые до времени, но необъятные силы всего народа, лю­бовь к родине дают Гоголю силы верить в ее великое будущее.