Как Ф.М. Достоевский доказывает ошибочность теории Родиона Раскольникова?

Когда помочь себе ты сможешь сам,
Зачем взывать с мольбою к небесам?
Нам выбор дан. Те правы, кто посмели;
Кто духом слаб, тот не достигнет цели...
В. Шекспир

В романе «Преступление и наказание» Достоевский рассказывает историю убийства, совершённого ради проверки теории, которая сложилась в голове нищего студента. Родион Раскольников оскорблён несправедливым устройством окружающего мира, где гибнут миллионы слабых и беззащитных (как семья Мармеладовых), а преуспевают тысячи бессовестных подлецов (как Свидригайлов и Лужин). Как же исправить общественную несправедливость? Раскольников, сидя на чердаке в своей комнате, похожей на гроб, голодный, озлобленный, обдумывает этот «вечный» вопрос. Своё решение он изложит в статье «О преступлении». Обучение на юридическом факультете университета не прошло для него даром. В его голове выстраивается ряд исторических деятелей, которые прославились тем, что дали своим народам новые законы, отменив («переступив») прежние: Ликург (законодатель Спарты), Солон (законодатель Афин), Магомед (по законам шариата до сих пор живут исламские страны), Наполеон (по Кодексу Наполеона Франция живёт почти двести лет). Эти «преступники» облагодетельствовали свои народы, оставили по себе благодарную память на века. Теперь понятно, что всех людей Раскольников, согласно своей теории, разделил на две группы: большинство — «твари дрожащие», которые могут только подчиняться и выполнять законы-приказы, и единицы — «право имеющие», эти создают законы и имеют власть повелевать «всем муравейником».

Бедный студент, сам испытывающий унижение от нищеты, считает, что достойная задача для сверхчеловека — ни больше ни меньше как «благо человечества». Сверхчеловек должен для «всеобщего счастья» устранить общественное зло, символом которого для Раскольникова пока становится противная, злая, бесполезная старушонка процентщица Алёна Ивановна. Допустимо ли ради счастья большинства уничтожить «ненужное» меньшинство? На этот вопрос Раскольников отвечает своей теорией так: допустимо и должно, ведь это «простая арифметика» (1, VI). Достоевский же доказывает в романе, что арифметические подсчёты по отношению к людям неприемлемы. Писатель показывает, как умозрительная теория главного героя последовательно опровергается самой жизнью.

Во-первых, теория Раскольникова не может быть воплощена в жизнь, так как соединяет в себе несоединимые цели и средства. Как ехидно замечает Свидригайлов, «в теории ошибочка вышла» (5, V). Сверхчеловек, по мнению главного героя, должен так вмешаться в судьбу человечества, чтобы пусть жестокими, кровавыми, безнравственными средствами, но добиться воцарения в мире нравственности и справедливости. За идеей о «всеобщем благе» в теории Раскольникова проступает «идея Наполеона» — одного избранника, стоящего над человечеством и предписывающего всем свои законы. Однако по-настоящему встать над людьми Раскольникову не удается, потому что имеет в душе прекрасное качество — человеколюбие. Раскольников, несмотря на презрение к «муравейнику», не может равнодушно пройти мимо пьяной девочки на Конногвардейском бульваре, хотя потом сам ругает себя: «Разве не чудовищно, что давеча я ввязался в историю с девочкой...» (1, IV). Крушение теории Раскольникова началось, когда Соня в ответ на его признание в убийстве заплакала: её слёзы перевесили в душе героя всю «логику идеи» (5, IV).

Во-вторых, униженные и оскорблённые, ради которых главный герой задумал стать сверхчеловеком и облагодетельствовать мир, отвергают его благодеяние. Раскольников, кроме старухи процентщицы, неожиданно убивает кроткую и безответную Лизавету, так что «простая арифметика» не срабатывает. Когда убийца объясняет Соне мотивы своего преступления («Я ведь не человека убил, а вошь!»), она не понимает их и восклицает: «Это человек-то вошь!» (5, IV). Соня не принимает бунта Раскольникова, она не хочет избавления любой ценой, и поэтому она — личность. По мысли Достоевского, она воплощает в романе народное начало: терпение, смирение, безмерную любовь к человеку и Богу. Только народ (в образе Сони) может осудить «наполеоновский» бунт Раскольникова, заставить его подчиниться нравственному суду совести и пойти на каторгу — «страдание принять» (5, IV).

В-третьих, Достоевский сталкивает своего героя с людьми, разделяющими его мнение насчёт сверхличности и толпы. Первым «теоретиком» становится предполагаемый жених Дуни — Пётр Петрович Лужин, который рассуждает: «Наука говорит: возлюби, прежде всех, одного себя, ибо всё на свете на личном интересе основано» (2, V). С точки зрения Лужина, чтобы в государстве было больше счастливых людей, нужно поднять уровень зажиточности. Так как основой экономического прогресса является личная выгода, то каждый должен о ней заботиться и обогащаться, не беспокоясь сильно о любви к ближнему и о других романтических бреднях. Лужинский призыв к личной наживе — логическое продолжение идеи Раскольникова — «сильному всё позволено». Главный герой понимает это и формулирует аккуратному и самодовольному Петру Петровичу суть его «экономической» теории: «Доведите до последствий, что вы давеча проповедовали, и выйдет, что людей резать можно...» (2, V).

Вторым героем, допускающим «кровь по совести», является Аркадий Иванович Свидригайлов. Он, правда, уже не теоретик, а практик. Этот господин уже освободился от «принципов» и «идеалов», для него жизнь уже не имеет смысла: жить скучно и неинтересно. От скуки он делает и добро (обеспечивает детей Катерины Ивановны), и зло (убивает жену, которая мешает его роману с Дуней), — добро и зло для него уже неразличимы. Оба — Раскольников и Свидригайлов — разрешают преступление, поэтому они «одного поля ягоды», как справедливо замечает Аркадий Иванович. Но Свидригайлов свыкся с убийствами, а главный герой всё ещё держится за «справедливость», за «высокое и прекрасное», за «Шиллера» (6, III), хотя уже оправдывает преступление, если оно приносит пользу (!) человечеству. Итак, Раскольников встречается с человеком, который не обдумывает, не примеряет к себе идею о «крови по совести», а живёт по ней. И жизнь, и мысли этого «переступившего» сверхчеловека ужасны. Достаточно вспомнить его беседы с убитой женой или его представление о вечности (загробном мире) как о закопчённой бане с пауками в углах.

В-четвёртых, против теории Раскольникова восстаёт «натура человеческая». Почему личность всякого человека священна? Логически доказать эту истину невозможно — таков нравственный закон, закон человеческой совести. Сразу после убийства главный герой не испытывает раскаяния, но очень быстро начинает чувствовать себя как бы «отрезанным» (2,11) от людей. Холодное отчуждение царит у него в душе даже по отношению к близким родственникам: с любимой матерью он чувствует себя неловко, скованно. Собственная совесть, по убеждению Достоевского, мстит ему за нарушение нравственного закона.

Наиболее последовательно защищает «человеческую натуру» (3, V) Разумихин: он принципиально отвергает любые теории насилия над людьми, так как жизнь всегда гораздо сложнее, чем это кажется теоретикам. «Действительность и натура есть важная вещь, и ух как иногда самый прозорливый расчёт подсекают!» (4,V) — вторит Разумихину Порфирий Петрович. Следователь оказывается прав: бывший студент, под влиянием Сони, доносит на себя, принимает наказание-страдание за преступление, которого, по его собственному убеждению, не совершал. Ведь пока никто не доказал ему ошибочность его теории, прозрение для него наступит только на каторге. Так совесть (нравственный закон) протестует против пролития крови и побеждает в Раскольникове разум, оправдывающий кровь.

Подводя итог, следует отметить, что Достоевский построил своё произведение так, чтобы доказать обречённость бунта Раскольникова против мира, даже такого неустроенного, несправедливого, каким он показан в романе. По мнению Достоевского, переустройство мира по «логике» и «разуму» (по теории) невозможно, ибо ни в каком обществе не избегнуть зла, пока не изменится сам человек. Подчинение идее (теории), как бы она ни была изначально логична и гуманна, ведёт к убийству и одиночеству, что и случилось с Раскольниковым.

Для Достоевского очевидно, что деление людей на «тварей дрожащих» и «право имеющих» ошибочно. В романе герои, относящиеся, по теории Раскольникова, к «тварям» (Соня, Дуня, Пульхерия Александровна, Мармеладов, Катерина Ивановна, Разумихин) не примитивные, а сложные и глубокие личности. А герои, которые, по теории Раскольникова, имеют «право на кровь», вовсе не «титаны-благодетели человечества», а мелкие подлецы (Лужин) или безумные эгоисты (Свидригайлов).

С точки зрения писателя, идеальным человеком является не законодатель, «переступивший» старые законы, а Соня Мармеладова, способная на жертвенную любовь, способная понимать и отзываться на чужую боль. В отличие от Раскольникова с его бесчеловечной теорией, Соня убеждена, что все люди имеют одинаковое право на жизнь; в отличие от Лужина, она считает, что личное счастье не может быть единственной целью существования, настоящее счастье человек постигает через страдание-любовь. Эти убеждения подтверждаются авторским замечанием в эпилоге: «Их воскресила любовь...»

Осуждая бунт в принципе, так как он ведёт к убийству людей, Достоевский, однако, показывает в романе неизбежность бунта, который неминуемо вытекает из несправедливого устройства общества. Тем не менее писатель утверждает значимость любой личности, а следовательно, равноценность всех людей, несмотря на их реальное социальное и материальное неравенство. В этом проявляется высокий гуманизм Достоевского.