«Мысль народная» в романе Л. Н. Толстого «Война и Мир»

В 1867 году Лев Николаевич Толстой закон­чил работу над произведением «Война и мир». Говоря о своем романе, Толстой за­метил, что он «любил мысль народную». Автор поэтизирует простоту, доброту — все лучшие качества народа. Толстой видит в нем источ­ник подлинной нравственности, необходимой для всего общества.

Лев Николаевич Толстой отрицал исключи­тельную возможность активного воздействия отдельно взятой личности на ход истории, по­скольку предусмотреть или изменить направле­ние исторических событий нельзя, ибо они за­висят от всех и ни от кого в отдельности. В своих философско-исторических отступлениях Тол­стой рассматривал исторический процесс как сумму, складывающуюся из «бесчисленного ко­личества людских произволов», то есть усилий каждого человека. Совокупность этих усилий выливается в историческую необходимость, от­менить которую никто не может.

По мнению Толстого, историю творят на­родные массы, и ее законы не могут зависеть от желания отдельного исторического лица. «Есть законы, управляющие событиями, отча­сти неизвестные, отчасти нащупываемые на­ми, — пишет Толстой. — Открытие этих зако­нов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскивания причин в воле од­ного человека, точно так же как открытие за­конов движения планет стало возможно толь­ко тогда, когда люди отрешились от пред­ставления утвержденности Земли».

Перед историками Толстой ставит задачу «вместо отыскания причин... отыскание зако­нов». Согласно его взгляду, участник истори­ческого события не может знать ни смысла и значения, ни тем более результата соверша­емых действий. В силу этого никто не может разумно руководить историческими события­ми, а должен подчиняться стихийному, нера­зумному ходу их, как подчинялись древние фа­туму. Однако внутренний, объективный смысл изображенного в «Войне и мире» вплотную подводил к осознанию этих закономерностей. Кроме того, в объяснении конкретных истори­ческих явлений сам Толстой очень близко под­ходил к определению действительных сил, ру­ководивших событиями.

Так, исход войны 1812 года был определен, с его точки зрения, не таинственным и недо­ступным человеческому пониманию фату­мом, а «дубиной народной войны», действо­вавшей с «простотой» и «целесообразнос­тью». Народ у Толстого выступает как творец истории: миллионные массы простых людей, а не герои и полководцы творят историю, двигают общество вперед, создают все цен­ное в материальной и в духовной жизни, со­вершают все великое и героическое. И эту мысль — «мысль народную» — Толстой дока­зывает на примере войны 1812 года.

Лев Николаевич Толстой отрицал войну, го­рячо спорил с теми, кто находил «красоту ужа­са» в войне. При описании войны 1805 года Толстой выступает как писатель-пацифист, но при описании войны 1812 года автор пере­ходит на позиции патриотизма. Война 1812 го­да предстает в изображении Толстого как подлинно народная. Автор создает образы мужиков, солдат, суждения которых в сово­купности составляют народное мироощуще­ние. Купец Ферапонтов убежден, что францу­зов не пустят в Москву, «не должны», но, узнав о сдаче Москвы, он понимает, что «решилась Расея!». А если уж Россия гибнет, то нечего спасать свое добро. Он кричит солдатам, что­бы те забирали его товары, лишь бы ничего не досталось «дьяволам». Мужики Карп и Влас отказались продавать сено французам, взяли в руки оружие и ушли в партизаны. В период тяжких испытаний для Отечества «делом на­родным», всеобщим становится защита Роди­ны. Все герои романа проверяются с этой сто­роны: воодушевлены ли они всенародным чувством, готовы ли на подвиг, на высокую жертву и самоотверженность.

В любви к Родине, патриотическом чувстве равны князь Андрей Болконский и солдат его полка. Но князь Андрей не только воодушев­лен всеобщим чувством, но и способен выра­зить его словами, анализировать его, понять общий ход событий. Именно он в состоянии оценить и определить настроение всего вой­ска перед Бородинским сражением.

Толстой описывает войну 1812 года лишь на территории России, справедливую войну. Д. С. Лихачев писал: «Историческая сторона романа в ее нравственно-победной части вся оканчивается в России, и ни одно событие в конце романа не переходит за пределы Рус­ской земли. Нет в «Войне и мире» ни Лейпцигской битвы народов, ни взятия Парижа. Это подчеркивается смертью у самых границ Куту­зова. Толстой в фактической стороне событий усматривает ту же народную концепцию обо­ронительной войны... Вторгающийся враг, за­хватчик не может быть добр и скромен... Об­раз вторгшегося врага определяется только его деянием — его вторжением. Напротив, за­щитник отечества всегда будет скромен, бу­дет молиться перед выступлением в поход, ибо ждет помощи свыше и уверен в своей пра­воте. Правда, этическая правда на его сторо­не, и этим определен его образ».

По Толстому, бесполезно противиться ес­тественному ходу событий, бесполезно пы­таться исполнять роль вершителя судеб чело­вечества. Во время Бородинской битвы, от исхода которой многое зависело для рус­ских, Кутузов «не делал никаких распоряже­ний, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему». В этой кажущейся пассивности проявляются глубокий ум полко­водца, его мудрость. Сказанное подтвержда­ют и проницательные суждения Андрея Бол­конского: «Он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезно­му не помешает и ничего вредного не позво­лит. Он понимает, что есть что-то сильнее и значительнее его воли, — это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет по­нимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной воли, направленной на другое.

Кутузов знал, что «решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количе­ство пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти». Слияние с народом, еди­нение с простыми людьми делает Кутузова для писателя идеалом исторического деятеля и идеалом человека. Он всегда скромен и прост. Выигрышная поза, актерство ему чуж­ды. Кутузов накануне Бородинского сражения читал сентиментальный французский роман. Он не хотел казаться великим человеком — он был им. Поведение Кутузова естественно — автор постоянно подчеркивает его старчес­кую физическую слабость.

Кутузов в романе — выразитель народной мудрости. Сила его в том, что он понимает и хорошо знает то, что волнует народ, и действует сообразно этому. Правота Кутузова в его споре с Бенигсеном на совете в Филях как бы подкрепляется тем, что на стороне «дедушки» Кутузова симпатии крестьянской девочки Ма­лаши. Толстой, с присущей ему огромной про­ницательностью художника, правильно угадал и великолепно запечатлел некоторые черты характера великого русского полководца Ку­тузова: его глубокие патриотические чувства, его любовь к русскому народу и ненависть к врагу, его близость к солдату. Вопреки лжи­вой легенде, созданной официозной историо­графией об Александре I как о спасителе оте­чества и отводившей Кутузову второстепен­ную роль в войне, Толстой восстанавливает историческую истину и показывает Кутузова как руководителя справедливой народной войны. Кутузов был связан с народом тесными духовными узами, и в этом заключалась его сила как полководца.

«Источник этой необычайной силы прозре­ния в смысл совершающихся явлений, — го­ворит Толстой о Кутузове, — лежал в том на­родном чувстве, которое он носил в себе во всей чистоте и силе его. Только признание в нем этого чувства заставило народ такими странными путями его, в немилости находя­щегося старика, выбрать, против воли царя, в представители народной войны».

Толстой знал, что жизнь, простая жизнь лю­дей, с ее «частными» судьбами, интересами и радостями, идет своим чередом, независимо от встреч Наполеона с Александром, диплома­тической игры или государственных планов Сперанского. Лишь те исторические события, которые приводят в движение народные мас­сы, касаются судеб национальных, способны изменить — пусть драматически, но всегда благотворно — отдельного человека. Так очи­щаются и возвышаются в бедствиях Отечест­венной войны его любимые герои: Андрей Бол­конский, Пьер Безухов, Наташа Ростова. Каж­дый участник исторических событий для Толстого не менее важен, чем Наполеон. На­правление воли миллионов людей, которые, с точки зрения Наполеона и тогдашней истори­ческой науки, были бесконечно малыми едини­цами, определяет историческое развитие.