Мой Пушкин

26 мая 2003 года Пушкину исполнит­ся 204 года, а мне 26 мая — четырнад­цать. Для меня это двойной праздник. Мы с Пушкиным родились в один день в Пушкинских Горах, на святой земле, и с первых дней своей жизни я дышал тем же воздухом, что и великий рус­ский поэт. Меня возили в коляске по тем же дорожкам, по которым когда-то ходил сам Александр Сергеевич.

У каждого своя дорога к великому поэту. Моя начинается со святых гор. Каждое лето я отдыхаю на своей роди­не. Михайловское, Петровское, Тригорское... Посещая эти места, я испы­тываю истинное счастье вновь и вновь прикоснуться к волшебным звукам пушкинской поэзии.

«Приютом спокойствия, трудов и вдохновенья» назвал поэт Михайловское. Один в глухой деревне, Пушкин нуждался в преданном близком чело­веке. И таким человеком для него ста­ла няня Арина Родионовна

. ...бывало

Ее   простые  речи   и   советы

И   полные   любови,     укоризны

Усталое    мне    сердце   ободряли

Отрадой     тихой...

Отношения Пушкина и Арины Родио­новны полны удивительной сердечно­сти, это были отношения двух близ­ких, любящих друг друга людей. С детства Пушкин учился у няни народ­ному языку, она приобщила его к уст­ному народному творчеству, пробуди­ла неослабевающий интерес к песням и сказкам родного народа. «Что за прелесть эти сказки! Каждая есть по­эма!» Все мы воспитаны на пушкин­ских сказках. Это они будили в наших детских душах любовь ко всему доб­рому и бескорыстному.

Неподалеку от усадьбы находился негустой, прозрачный лес. Гуляя по нему, я искренне искал на «неведомых дорожках следы невиданных зверей». А когда остановился у старого в не­сколько обхватов дуба, хотелось уви­деть «златую цепь на дубе том», где «днем и ночью кот ученый все ходит по цепи кругом». Казалось, вот-вот увижу русалку, которая где-то прячет­ся в густых ветвях.

Шло время. Я взрослел. Когда я приезжал в мое родное  Пушкиногорье, то узнавал о поэте что-то новое, с трепетом смотрел на «стол с по­меркшею лампадой», где «груда книг, и под окном кровать, покрытая ков­ром, и вид в окно, сквозь сумрак лун­ный...» «Здесь, именно здесь за этим столом и с этим пером в руке созда­вались главы «Евгения Онегина», сти­хотворения «Деревня», «Зимний ве­чер», — думал я. А в голове уже звуча­ли удивительные строчки:

Буря   мглою   небо   кроет,

Вихри    снежные    крутя.

То  как зверь  она   завоет,

То   заплачет   как дитя.

Природа Пушкиногорья не могла не вдохновлять поэта на стихи. Он верил, что красоту здешних мест оценят его по­томки, и хотел, чтобы о нем помнили:

...Но  пусть   мой  внук

Услышит   ваш    приветный    шум...

Пройдет он  мимо   вас   во  мраке  ночи

И  обо   мне   вспомянет.

Каждый год в первое воскресенье июня, в дни Пушкинских чтений старой ганнибаловской дорогой, ведущей из Пушкинских Гор в Михайловское, по которой часто гулял поэт, я спешу на свидание с гением. Дорога идет мимо озера Маленец, мимо колодца с питьевой водой, откуда носили ее на усадьбу. Вот «холм лесистый», воспе­тый Александром Сергеевичем, воз­вышается на противоположном бере­гу. Далее иду к «границе владений де­довских» к месту «трех сосен». Старых сосен уже давно нет. На этом месте теперь «младая роща разрослась» — потомство племени «младого, незна­комого». Иду, чтобы причаститься, чтобы очиститься, чтобы стать лучше, возвышеннее.

Не за горами лето, каникулы. Я опять поеду в Пушкиногорье, обязательно побываю в Святогорском монастыре, на могиле Александра Сергеевича, возложу цветы, помолчу, а потом уви­жу своего поэта, уже на год постарев­шего, но вечно современного и люби­мого, и прошепчу:

Приветствую    тебя,     пустынный   уголок,

Приют   спокойствия,      трудов и     вдохновенья.

А он скажет, обращаясь и ко мне: «Здравствуй, племя младое, незнако­мое!» Именно так написано на старин­ном камне, который лежит у дороги, что ведет к дому великого поэта.