Основные мотивы лирики М. Ю. Лермонтова

Скромное по объему сравнительно с дру­гими русскими классиками творчество Лермонтова внутренне едино и цельно. Лермонтов мог бы сказать о себе словами Мцыри: «Я знал одной лишь думы власть, одну, но пламенную страсть...» Белинский очень точно определил смысл этой «думы»: «нравственные вопросы о судьбах и правах человеческой личности» — вот суть всего лермонтовского творчества. И главным в этом творчестве, как и у Пушкина, была лирика. Своего лирического героя Лермон­тов повторил и в героях поэм, и в Арбенине, и в Печорине.

Цельность лирическому герою Лермон­това придает система основных мотивов его лирики, проходящая через все стихо­творения великого русского романтика. И как положено истинному романтику, ис­ходным и определяющим оказывается мо­тив резко отрицательного отношения к об­щественному бытию. Он конкретизируется в образе тирана и ведущей антитезе в изо­бражении дворянского света: внешнем благообразии и жестокой внутренней бес­человечности («Смерть поэта», «Как часто пестрою толпою окружен»). Отрицательно оценивает Лермонтов и обратную сторону активной бесчеловечности дворянского све­та — опустошенность, внутреннюю мертвен­ность, безвольную, рабскую покорность человека палачам и невеждам. Этот мотив ведущий и универсальный в «Думе» («Пе­чально я гляжу на наше поколенье...»), где все общепринятые ценности поэт призна­ет ложными.

Тиранам и рабам противостоит у Лермон­това обладатель острого ума и живого чув­ства, и чувство это — любовь к свободе. Стремление к свободе порождает мятежность («Парус»), желание активно бороться за нее («Я жить хочу! хочу печали...»). По­этому уделом такой личности остается оди­ночество в «стране рабов, стране гос­под» — второй важнейший лермонтовский мотив («Утес», «На севере диком»). Герой обречен быть вечным странником («Нет, я не Байрон», «Кинжал», «Листок»), изгнанни­ком («Тучи»), узником («Желанье» — 1832,' «Узник», «Соседка»).

Поэтому герой уходит в себя, в свой внут­ренний мир. Уже Белинский показал, что самоуглубление, рефлексия, было в 30-е годы общественно значимо, подготавлива­ло будущую деятельность. В своих размы­шлениях лирический герой Лермонтова проявляет стойкость, мужество и неприми­римость («Пророк»).

Уходя в себя, лирический герой Лермон­това делает свою душу ареной внутреннего конфликта, отражающего его непримирен­ность с обществом рабов — господ. До Лермонтова русская литература внутрен­него конфликта личности не знала, у Онеги­на он лишь намечен и разовьется после окончания романа. Смысл этого конфликта

раскрывают строки из «Думы»: «И царству­ет в груди какой-то холод тайный, когда огонь кипит в крови», — жажда активной жизни и сознание ее невозможности. Обе стороны этого внутреннего конфликта по­лучили в стихотворениях Лермонтова даль­нейшее раскрытие. «Холод тайный» приво­дит героя к пессимизму и опустошенности: «И жизнь, как посмотришь с холодным вни­маньем вокруг, такая пустая и глупая шут­ка»; «И к гробу мы спешим без счастья и без славы, глядя насмешливо назад». «Огонь в крови» заставляет искать иную жизнь, на­деяться на нее — третий и тоже характер­нейший лермонтовский мотив.

Стремление отыскать иную жизнь может привести к идее единения с богом («Ангел», «Ветка Палестины»), но чаще всего мы за­стаем героя в поисках родной души («На се­вере диком», «Утес», «В полдневный жар в долине Дагестана...»). Однако он не верит в дружбу («...друзей клевета ядовитая...»), что же касается любви — «Любить... но кого же? на время — не стоит труда, а вечно лю­бить невозможно». Поэтому любовь в стихо­творениях Лермонтова всегда неразделен­ная, непостоянная, кончающаяся изменой. Безответственность и непостоянство жен­ского чувства у Лермонтова нельзя объяс­нить биографией поэта: несчастная любовь в его стихах общественно обусловлена. Из­бавление от одиночества герой находит в соединении с природой. Здесь, подобно Пушкину (от «Брожу ли я вдоль улиц шум­ных...» к «Вновь я посетил...»), Лермонтов от констатации равнодушия природы к челове­ку в стихотворении «Когда волнуется желте­ющая нива...» приходит к преодолению это­го чувства в своем позднем шедевре «Выхо­жу один я на дорогу...»

Освобождает героя от внутренней кон­фликтности и одиночества путь к народу, к народной жизни. «Бородино» — очень важная веха на этом пути, ярчайшее про­явление единства героя и массы вне анти­тезы рабов—господ. То же в стихотворе­нии «Валерик» («Я к вам пишу случайно, право...»). Народ помогает герою обрести родину.

Родина — одна из вечных тем лирики. Сначала Лермонтов трактует родину байро­нически в духе пушкинской элегии «Погас­ло дневное светило...», чувство родины за­меняет радость изгнанника («Желание» («Зачем я не птица, не ворон степной...»), «Спеша на север из далека...»). Здесь ро­дина представлена в духе поздней лирики Пушкина как место рождения и будущего последнего успокоения.

Итоги исканий героя находим в стихотво­рениях «Бородино» и «Родина», в них роди­на — это народ в войне и мире. Характерно в последнем стихотворении развитие лири­ческой мысли от абстрактных представле­ний к конкретно-бытовым образам.

Общение с народом как единственно дей­ственное лекарство от одиночества и опре­делило понимание Лермонтовым фигуры поэта.

Поэт для Лермонтова — одно из конкрет­ных проявлений активности личности вооб­ще. Творчество — значимая деятельность, но свет никогда не поймет поэта («Про­рок»). Конфликт лермонтовского героя с обществом задает деятельности поэта сатирико-обличительный характер: «О как мне хочется смутить веселость их и дерзко бросить им в глаза железный стих, облитый горечью и злостью...» Противостояние све­ту придает фигуре поэта функции пророка и выразителя народных дум («Смерть по­эта», «Поэт», «Пророк»). Такое понимание задач поэта привело к демократизации ге­роя последних стихотворений Лермонтова. В «Валерике» это простой боевой офицер среди фронтовых будней, в «Завещании» («Наедине с тобою, брат...») — простой сол­дат, умирающий от раны. Конечно, и ему Лермонтов придал характерные черты свое­го лирического героя, но в его монологе поэт заговорил языком народа. Это стихотво­рение вполне определенно предваряет мо­нологи некрасовских крестьян.

Разберем с детства знакомый «Парус». Это стихотворение стало хрестоматийным потому, что оно очень понятно и доступно самому неподготовленному читателю. Лер­монтов много взял у Пушкина, в том числе овладел пушкинским талантом краткости и простоты словесной формы при сохране­нии глубины смысла. В этом отношении «Парус» представляет собой миниатюрную энциклопедию основных мотивов лирики Лермонтова. По жанру это лирическая но­велла, то есть повествовательное стихотво­рение с обобщающим суждением. «Парус» символизирует лермонтовского лиричес­кого героя. Конечно, он в первую очередь одинок в житейском море и «в стране дале­кой» и ищет избавления от одиночества «в краю родном». Бурная стихия привлекает и не пугает его, ибо избавиться от одиноче­ства он предполагает в активной деятель­ности. Как видим, у него еще нет «холода тайного», но на возможность обретения счастья он смотрит уже пессимистически (междометие «увы»). И бежит он, конечно, не от избытка счастья в «краю родном». Очевидно, что кроме одиночества его по­гнало в дорогу то же, что гонит на юг «тучки небесные» в другом стихотворении.

Между тем вокруг прекрасный Божий мир. Характерно, кстати, что лазурь встре­чается и в «Тучах», но умиротворенность ге­рою «Паруса» чужда. Ключевым понятием, новым словом этого стихотворения являет­ся указание на мятежность героя. Гармония и покой Божьего творения не для него. Мятежность — характерная черта духовного мира людей 30-х годов. Об этом говорил Белинский («Жизнь есть действование, а действование есть борьба») и Герцен («Че­ловеку хочется действовать, ибо одно действование может вполне удовлетворить че­ловека»). О таком человеке лермонтовский «Парус», его нравственные качества как высшую жизненную ценность поэт утверж­дает средствами лирики.