Отец и сын Болконские в романе Л. Н. Толстого «Война и мир»

В книге два отца и два сына Болкон­ских. В сочинении речь пойдет и о ста­ром князе Болконском, его взаимоот­ношениях с сыном, и о князе Андрее в роли отца. Только в теме следует ви­деть не просто семейную проблемати­ку, связанную в книге Толстого также и с образами Ростовых, Курагиных, сю­жетом «Эпилога», но и особый библей­ский отсвет. Тема Бога Отца и Бога Сы­на с особой силой звучит в «Эпилоге», в эпизоде клятвы Николеньки.

Но сначала остановимся на описании двух старших Болконских. Князь Нико­лай Андреевич — человек, безусловно, незаурядный, один из тех, кто в XVIII ве­ке строил мощную российскую госу­дарственность, приближенный Екате­рины II, генерал-аншеф, занимавший видное положение именно благодаря талантам, а не стремлению сделать карьеру. Он один из тех, кто служил Отечеству и никогда не прислуживал­ся, о чем говорит его отставка и даже ссылка при Павле. В его облике отра­зились черты знатного и богатого де­да Толстого по матери, генерала Н. С. Волконского, гордеца, атеиста, о котором существует легенда, что он попал в немилость, отказавшись же­ниться на любовнице Павла, за что и был сослан сначала в далекий север­ный Грумант, а затем в свое имение под Тулой. Болконский — старинный княжеский род, Рюриковичи, аристо­краты, которым и царская фамилия — не указ, они по праву гордятся своим более древним родом и заслугами пе­ред Отечеством.

Высокое понятие о чести, гордость, независимость, благородство и остро­ту ума старый князь передал по на­следству и своему сыну. Оба презира­ют выскочек, карьеристов типа Курагина, хотя единственное исключение Болконский, видимо, делал для старо­го графа Безухова, принадлежащего, по всей видимости, к новой знати, к фаворитам Екатерины (прототипом его до некоторой степени был граф Безбородько). Титулы этих «новых лю­дей» были, как и их богатство, не родо­выми, а пожалованными. Дружба с Пьером, сыном старого Безухова, до­сталась князю Андрею, видимо, тоже по наследству от дружбы его отца с от­цом Пьера.

Надо еще отметить, что оба Болкон­ских — разносторонне образованные, одаренные люди, которым близки идеи гуманизма и просветительства, гуманно относятся они и к своим кре­постным, несмотря на внешнюю стро­гость и требовательность к себе и ок­ружающим. Княжна Марья знала, что крестьяне ее отца были зажиточными, что нужды мужиков в первую очередь учитывались отцом, и это побуждает ее заботиться о крестьянах при отъ­езде из имения ввиду нашествия не­приятеля.

При сравнении князя Андрея и его от­ца, однако, забывают, что характеры и того и другого даны в развитии. Князь Андрей, конечно, шагнул гораздо даль­ше Николая Андреевича, к которому питает неизменно уважение и которым восхищается (недаром он просит отца при своем отъезде на войну не остав­лять внука). Отец Болконский верил в прогресс и будущее величие Родины, которому служил всеми силами. Бол­конский-сын — главный идеологичес­кий герой Толстого — скептически от­носится к государству и власти вооб­ще. Высокая идея служения Отечеству, воодушевлявшая его отца, трансфор­мируется у князя Андрея в идею служе­ния миру, единения всех людей, идею всеобщей любви и объединения чело­вечества с природой. Старый князь жи­вет в России, а его сын ощущает себя гражданином, даже лучше сказать — частью Вселенной. Он совершает по­двиг, но не подвиг патриота. Это по­движничество апостола, и недаром Толстой наделяет его апостольским именем — Андрей, но имя это — сино­ним слова Россия, ведь апостол Анд­рей — покровитель России, предска­завший населявшим эти земли славя­нам великое будущее.

Россия должна дать миру пример любви и непротивления, открыть новую эпоху единения всех людей, продолжая завет Христа: «Несть ни эллина, ни иу­дея...» Христианство было шагом впе­ред в духовном развитии человечест­ва, потому что признавало всех людей братьями во Христе, сыновьями едино­го Бога, не выделяло какой-то избран­ный народ. В этом смысле толстовский апостол Андрей проклинает войну, не разделяя войны на справедливые и завоевательные. Война — это убийст­во, по мнению героя Толстого, а убий­ство всегда (на любой войне) противно Богу и закону любви. Во имя этих идей и принимает мученическую смерть толстовский апостол Андрей со своим полком, не сделавшим ни единого вы­стрела, но выстоявшим.

Надо сказать, что старый князь, снача­ла несколько скептически относившийся к этим апостольским, подвижническим устремлениям своих детей — сына, в ко­тором он с тревогой находит что-то боль­шее, чем беззаветное служение Отече­ству, и христианки-дочери, — под конец жизни, пожалуй, склонен признать их правоту. Сначала отец весьма суров к князю Андрею и княжне Марье, в кото­рых, при всей их преданности отцу, чув­ствуется какая-то духовная самостоя­тельность. Отец издевается над религи­озностью княжны, в сыне же он вообще с тревогой и внутренним неприятием на­ходит какие-то непонятные для себя ду­ховные ресурсы и стремления. Отец, на­пример, одобряет стремление князя Ан­дрея к славе, его отъезд на войну в 1805 году, но объясняет это желанием «Бона­парта завоевать».

Привив своему сыну нравственную чистоту и серьезное отношение к се­мье, старик Болконский, однако, вовсе не принимает в расчет его чувство к Наташе, всячески стараясь воспре­пятствовать новому браку сына. Да и переживания князя Андрея по поводу непонимания со стороны Лизы отец проницательно замечает, и тут же уте­шает сына тем, что «они все такие». Одним словом, с точки зрения старого князя, любви нет, есть только строгое исполнение долга. Для старого Бол­конского в князе Андрее слишком много живой жизни, духовной утон­ченности, стремления к идеалу. Дочь же Болконский-отец и вовсе не хочет выдавать замуж, не веря в возмож­ность счастья в браке, считая также, что для продолжения фамилии доста­точно одного внука — ребенка князя Андрея и Лизы. Однако перед смертью обычная жесткость старого князя по отношению к детям исчезает. Он про­сит прощения за искалеченную жизнь 

у дочери и заочно —• у сына. Княжна Марья еще будет счастлива, а о сыне старый князь говорит перед смертью пророческие слова: «Погибла Россия!» Может быть, он только сейчас понял, что сын его принес в мир идею более великую, чем патриотизм и служение отечеству.

Продолжать идеи своего отца будет другой Николай Болконский — Николенька. В «Эпилоге» ему 15 лет. Шести лет он остался без отца. Да и до шести лет мальчик не много провел времени с ним. В первое семилетие жизни Николеньки его отец участвовал в двух вой­нах, надолго задержался за границей из-за болезни, много сил отдал преоб­разовательной деятельности в комис­сии Сперанского (чем был горд старый князь, наверняка огорчившийся бы, уз­най он о разочаровании князя Андрея в государственной деятельности).

Умирающий Болконский оставляет своему сыну что-то вроде старинного зашифрованного завещания о «пти­цах небесных». Он не произносит этих евангельских слов вслух, но Тол­стой говорит, что сын князя все по­нял, даже больше, чем мог бы понять взрослый, умудренный жизненным опытом человек. В качестве «птицы небесной», которая в Евангелии есть символ души, не имея «образа и фор­мы», но составляя одну сущность — любовь, которая приходит, как и обе­щал князь Андрей, к Николеньке уже после своей смерти. Мальчику снится Отец — любовь к людям, и Николенька дает клятву принести себя в жерт­ву (недаром вспоминается Муций Сцевола) по повелению Отца (Отец — слово, написанное, разумеется, не случайно с большой буквы).

Так «Война и мир» завершается те­мой Отца и Сына, темой апостольского служения Богу, темой единения людей. Толстой не дает отчетливых контуров христианской идеи, потому что Андрей у него — апостол новой, толстовской религии. Это очень подробно показано в книге Б. Бермана «Сокровенный Тол­стой». Но главное — тема Отца и Сына, очень важная для русской литературы («Отцы и дети»), в «Войне и мире» раз­вернута не как тема блудного сына, а как тема божественного служения Бога Сына Богу Отцу.