В творческом пути Островского выделяются следующие периоды:
• ранний, 1847—1851, период поиска путей и вступления в большую литературу пьесой “Свои люди — сочтемся!”;
• “москвитянинский”, 1852—1854, когда создаются народные комедии “Не в свои сани не садись”, “Бедность не порок”;
• предреформенный, 1855—1860, когда окончательно определяется самостоятельная литературная и мировоззренческая позиция Островского, создаются пьесы “В чужом пиру похмелье”, “Доходное место”, “Воспитанница”, “Гроза”;
• пореформенный, 1861—1886.
Уже в комедии “Свои люди — сочтемся!” складываются основные черты поэтики театра Островского: сосредоточенность на нравственной проблематике, через которую анализируются и социальные стороны жизни; вытекающее отсюда абсолютное преобладание семейно-бытовых конфликтов; подчиненность ярких бытописательных элементов задаче изображения характеров и формирующих их обстоятельств.
В следующий период Островский обращается к поискам положительных начал. Как и друзья по “молодой редакции” “Москвитянина”, идеалы народной нравственности он видит в патриархальных формах национальной жизни. Но и в этот период Островский показывает, что идиллия патриархальной семьи чревата драмой. В пьесе “Бедность не порок” социальная конфликтность в семье Торцовых доведена до высокого напряжения. Поэтический мир народной культуры и нравственности, созданный Островским, противостоит самодурству, но он уязвим перед лицом современной “цивилизации”. Защитить его оказывается в состоянии лишь Любим Торцов, “выломившийся” из патриархального быта, обретший горький жизненный опыт за его пределами и потому сумевший активно вмешаться в ход событий, направив их к счастливой развязке.
Новый этап пути Островского, вызванный общим подъемом антикрепостнических настроений после поражения в Крымской войне и смерти Николая I, начинается пьесой “В чужом пиру похмелье”, где создан классический образ самодура Тита Титыча Брускова, ставший нарицательным. В этот период Островский, обращаясь к традиционным темам русской литературы, разрабатывает их совершенно оригинально. В “Доходном месте” он не только обличает лихоимство чиновников, но и вскрывает глубокие социальные и исторические корни чиновничьей философии (образ Юсова), иллюзорность надежд на новое поколение образованных чиновников, которых сама жизнь неумолимо толкает к компромиссу (Жадов). В “Воспитаннице” Островский рисует жизнь помещичьей усадьбы без малейшего лиризма, столь обычного у писателей-дворян при изображении поместного быта. Высшим достижением этого периода стала “Гроза”.
В пореформенный период продолжает расширяться тематический и жанровый диапазон драматургии Островского: от исторических событий и частной жизни XVII в. (хроники, “Воевода”) до самой острой злободневности; от жителей захолустья, бедных мещанских окраин (“Не было ни гроша, да вдруг алтын”, “Поздняя любовь”) до современных “цивилизованных” предпринимателей (“Последняя жертва”, “Невольницы”, “Бесприданница”), от растревоженных реформами дворянских гостиных (“На всякого мудреца довольно простоты”) до лесной дороги, на которой встречаются актеры Счастливцев и Несчастливцев (“Лес”).
У раннего Островского нет характерного для большинства русских классиков героя-интеллигента, дворянского “лишнего человека”. Обращение к этому типу в конце 60-х гг. приводит к созданию своеобразного сатирического цикла: “На всякого мудреца довольно простоты”, “Бешеные деньги”, “Лес”, позже — “Волки и овцы”.
Вызванный реформами подъем чувства личности, захвативший достаточно широкие слои населения, дает материал для создания жанра драмы. Формирование этого жанра требовало поиска героя, который был бы способен вступить в драматическую борьбу и вызывал бы сочувствие зрителя, имея достойную цель. У Островского, не увидевшего таких героев в пореформенной реальности, центром драматического действия становится женщина. Это, естественно, переносит акцент с действия в собственном смысле на чувства персонажей и создает условия для развития именно психологической драмы (“Бесприданница”, “Последняя жертва”, “Таланты и поклонники”, “Без вины виноватые”).